За железным занавесом: как играли в СССР, ГДР и КНДР

Любишь кататься — люби и саночки возить. Вроде бы поговорка стара как мир, но смысл её дошёл не до каждого. Например, некоторые из наших читателей пишут в комментариях, что Telegram им даром не нужен, да и Facebook тоже — пущай блокируют, раз так надо. А игровая индустрия вообще скатилась — и поляки не угодили, и французы не в ту степь, и американцы опять пробивают дно. Но представьте себе жизнь без социальных сетей, без Steam и PSN, без интернета и вообще в изоляции от цивилизованного мира. Что, нравится? А ведь так уже было.

In Soviet Russia video games play you

В 1970-е Запад пережил бум электронных развлечений: во многом благодаря консолям Atari 2600 и аркадным автоматам на микросхемах — таким, как Killer Shark от SEGA, Wild Gunman от Nintendo и F-1 от Namco, адаптированным для американской публики специалистами той же Atari. Но до советских границ докатилось лишь эхо большого взрыва. Потому что холодная война, железный занавес, кругом сплошь враги. И хотя молодёжь эпохи брежневского «застоя» тоже хотела играть, стране, выражаясь словами поэта, были нужнее паровозы и чёрный металл. Тем не менее, благодаря указке свыше и заводам оборонки, кое-какие заокеанские забавы прижились и здесь. О перспективах этой затеи тогда никто не задумывался.

Бытует мнение, что все электронные игры СССР — копии американских. Оно отчасти справедливо, но на деле встречались и оригинальные разработки. Такие как, например, «Городки» и «Автогонки» на основе винницкой схемы ТИА-МЦ-1 или «Викторина» по правилам дорожного движения. Хотя чаще всего юноши и девушки коротали время за репликами западных устройств, которые перед запуском в производство нужно было ещё достать, разобрать и исследовать. То есть, по сути, украсть — с лицензированием буржуйских машин развитой социализм не заморачивался.

Только вы зря думаете, что это просто: за отсутствием импортных деталей умельцы использовали менее совершенные аналоги и громоздили такие зиккураты плат, что копия оказывалась гораздо тяжелее и крупнее исходника. Поэтому о «локализации» всего аркадного парка не было и речи, а за критерий отбора взяли практическую пользу для комсомольцев с пионерами. Отсюда тематическая зацикленность на стрельбе, вождении, спорте и развитии смекалки в целом. «Снайпер», «Морской бой», «Охота», «Сафари», «Авторалли-М», «Магистраль», «Обгон» — прежде чем попасть в зал, каждая железка с монетоприёмником получала ведомственное одобрение.

Выпускали в СССР и домашние консоли, причём на основе чипов советского производства. Если «Турнир» 1978 года дословно повторяла Odyssey 200 (один из вариантов Pong) и работала на той же микросхеме AY-3-8500, то приставки серий «Электроника» и «Видеоспорт» имели под крышкой отечественную схему К145ИК17. Впрочем, раздобыть чудо техники было чертовски сложно: дефицит могли купить жители больших городов, да и то по блату или по знакомству с директором «Детского мира». Иначе приходилось обращаться к спекулянтам, раскошеливаясь на пресловутую зарплату инженера в 120 рублей — цена у спекулянтов как минимум пятикратно превосходила магазинную. И как тут быть? Не на калькуляторе же играть в самом деле. Хотя… погодите-ка.

С 1977 года началось серийное производство микрокалькуляторов Б3-21 — компактных и, что ещё важнее, программируемых. Теоретически их можно было использовать для развлечений, но этот потенциал рубила на корню цена — покупали счётные машинки сугубо предприятия и конструкторские бюро. Лишь устройства следующих поколений, такие как Б3-34, МК-52, МК-54 и МК-61, стали доступны рядовым пользователям, включая геймеров. Поскольку всё советское непременно должно быть суровым, игры требовали познаний в алгебре и внимательности при вводе кодов, опубликованных где-нибудь в «Науке и жизни» или «Технике — молодёжи». Причём от модели зависело количество команд, которое она могла обработать — скажем, у МК-52 предел составлял 512 шагов программы. Ни дать ни взять эксклюзив! Только без графики и интерфейса, но разве это главное?

Картина маргарином. До середины 80-х диета советского геймера действительно не блистала разнообразием: всё-таки автоматы требовали карманной мелочи, на калькуляторах развлекались люди особого склада ума, а на приставках — дети успешных родителей. Но затем подул ветер перемен. Из-за леса, из-за гор на предприятия, в школы и обычные дома попали компьютеры: советские «Агаты» (неточные копии Apple II), болгарские «Правец» (точные реплики Apple II), машины семейства БК и многочисленные клоны ZX Spectrum. Стоит ли говорить, что виртуозы BASIC превращали любой из этих аппаратов в геймерскую платформу? А предприятие «Электроника» наводнило страну гаджетами в духе Nintendo Game & Watch — речь о яйцеловке «Ну, погоди!» и её вариациях, которые, в отличие от того же «Турнира», были доступны всем.

Железный занавес дал трещину с началом Перестройки (1985 — 1991) и смягчением условий комиссии КОКОМ — за это время многие смекнули, что догнать и перегнать Запад не получилось. Особенно в области развлечений, где на одну оригинальную технологию приходилась дюжина ворованных, а советская молодёжь не видела и десятой доли забав, доступных американским сверстникам. Началась совершенно другая история — с «Тетрисом» и Color Lines, тайваньскими клонами приставок, первой тематической прессой и последними иллюзиями относительно счастливого детства.

Eins, Zwei, Polizei

Образованная в 1949 году Германская Демократическая Республика стала форпостом СССР в Европе. Так что здесь сложилась своя атмосфера. С одной стороны, больше свободы: восточные немцы раньше прочих пролетариев получили музыку The Beatles, джинсы, компьютеры. С другой — именно через ГДР пролегал фронт идеологической борьбы, а железный занавес обрёл в Берлине конкретное воплощение — в форме знаменитой стены. Пропаганда марксизма-ленинизма пронизывала все сферы жизни. Была она и в фильмах студии DEFA с «индейцем» Гойко Митичем, и на страницах детского журнала ABC-Zeitung, где малышей пугали израильской военщиной, и, конечно же, в области интерактивных развлечений.

Поскольку совсем игнорировать достижения цивилизации неприлично, тайная полиция Штази — так называли немецкий филиал КГБ — вознамерилась построить свою, коммунистическую индустрию игр. Без американского, знаете ли, насилия — или, как писало об этом издание «Франкфуртер», без бомбёжек, стрельбы и резни. В 1980 году сумрачные гении комбината имени Карла Маркса в Эрфурте клонировали чип Zilog Z80, известный благодаря ZX Spectrum и MSX, назвав новодел по-военному кратко — U880. Этот процессор лёг в основу восьми вариантов аркадных автоматов Poly Play, одобренных спецслужбами. Среди них — хит середины 80-х Hase und Wolf («Ну, погоди!»): забава дословно копировала геймплей Pac-Man, но вместо желторота и призраков — персонажи советского мультсериала.

По дизайну и габаритам аппарат напоминал шкаф, а по конструктивным решениям — что-то среднее между самолётом Можайского и паровозом Черепановых. Например, в основании джойстика конструкторы спрятали обычные кнопки со стрелками из компьютерной клавиатуры, чтобы рычаг при наклонах нажимал одну из них. К тому времени в ГДР наладили производство собственных клавиатур мембранного типа, но их качество оставляло желать лучшего. И когда за экраном вскипали нешуточные страсти, «джойстики» автомата могли выйти из строя. Тем не менее с подачи Штази тысячи немцев приобщились к цифровым развлечениям.

Со стороны ситуация выглядела абсурдно: в 1986 году в ФРГ (Западной Германии) состоялась официальная презентация NES, а в ГДР росли очереди к угловатым ящикам с «Ну, погоди!». Между прочим, автоматы требовали по 50 пфеннигов за тур (стоимость хлеба или литра молока — воистину азиатское расточительство). Социализм нуждался в домашних системах. И ими стали не какие-то приставки, а персональные компьютеры, разработанные на основе всё того же процессора U880. Речь об устройствах серий KC (Kleincomputer) и LC (Lerncomputer), которые выпускались предприятиями по всей стране.

Только вот эффективность производства оказалась низкой: скажем, 150 рабочих завода VEB Mikroelektronik «Wilhelm Pieck» в Мюльхаузене собирали за сутки всего шесть устройств — насытить такими темпами рынок было нереально. Да и по цене восточногерманские компьютеры догоняли западногерманские автомобили. За «учебный» LC80 просили 3500 марок, а «бытовой» KC-85 стоил все 4300. Будто этого мало, ситуацию осложняли знакомые по СССР обстоятельства: продавали технику только в специальных магазинах и зачастую по знакомству. Но геймерам с программистами даже эти неказистые гробики казались пределом мечтаний. Андре Вайсфлог, знакомый многим по Drakensang Online, вспоминал в интервью изданию Zeit: «».

Поддержка явилась, откуда не ждали. Ещё в 1979 году суд Лейпцига с рабоче-крестьянской прямотой постановил, что программное обеспечение нельзя считать ни техническим, ни научным, ни творческим достоянием — закон действовал вплоть до упразднения ГДР в 1990-м. Что это дало энтузиастам? Да много чего: раз уж на игры не распространяются авторские права и их не пришьёшь к делу о промышленном шпионаже, значит, можно копировать программы и распространять среди знакомых. Для конспирации компьютерщики встречались во время одобренных властями мероприятий, таких как весенние или осенние ярмарки. Из этих подпольных тусовок и вышли пионеры немецкого геймдева, включая уже упомянутого Вайсфлога.

«Диздок» Андре Вайсфлога времён ГДР

Ким Чен Ын будет устанавливать все игры

А почему мы всё о прошлом да о прошлом? Для чистоты эксперимента взглянем туда, где железный занавес высится и поныне — в КНДР. С тех пор как её отрезали от цивилизованного мира границей вдоль 38 параллели, страна достигла небывалого уровня самоизоляции. И до недавнего времени трудно было понять, есть ли там вообще доступ к глобальным сетям, компьютеры и технические специалисты, способные с ними работать. В конце концов, что такое интернет на фоне голода, отсутствия лекарств в больницах и тетрадок в школах? Так, пустяк, забава праздного буржуя. Но с приходом к власти Ким Чен Ына стало ясно, что северные корейцы — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Впрочем, железный занавес на месте: не положено ещё гражданам гуглить мемы про своего вождя.

Вы не поверите, но видеоигры там всё же разрабатывают. По большей части они предназначены для внутреннего использования, а не презентаций на выставке E3, но в 2012 году группа учащихся Политехнического университета имени Ким Чхэка замахнулась и на глобальный рынок. Парни попали в чуть ли не единственное место Северной Кореи, где есть современные компьютеры, доступ к интернету и учебники по программированию. Но использовали это не для хакерских атак на США и не для взлома японских криптовалютных бирж, а ради высокого искусства. Студенты выпустили Pyongyang Racer — симулятор езды по Пхеньяну с кавайной регулировщицей, отчитывающей горе-шофёров за нарушение ПДД. Стоит ли говорить, что продукт по нынешним меркам ужасен?

Они там что, Crysis не видели? Не знают о бесплатных 3D движках вроде Unity? В том-то и дело: и видели, и знают, но — не все граждане, а сугубо сотрудники спецслужб. Они контролируют культурную жизнь страны, поэтому должны быть в курсе враждебных происков. Развлечения же обычного подростка из города знакомы по нашим реалиям 90-х. Его батя, уезжая на заработки в Китай, привозит обратно клон NES или SNES — в силу экстремальной дешевизны этого бутлега. Также китайцы по сей день штампуют пиратские картриджи — вот тебе, сынок, приставка, а вот игротека. Современная консоль, не говоря об эксклюзивах для неё, кажется северокорейскому обывателю такой же роскошью, как личный автомобиль.

Кроме низкой стоимости ископаемых гаджетов, жизнь геймеров КНДР зависит от другого фактора — пропаганды. Суть примитивных забав для смартфонов и планшетов (произведённых на местных заводах) сводится к тому, что вам нужно победить США в войне, избить или как-либо унизить лидера враждебного государства — допустим, премьер-министра Японии. На ответ THQ с её шутером Homefront у корейцев ушло шесть лет — в 2017 они выпустили тир Hunting Yankee, где предлагается методичный отстрел американских морпехов. Ну, или сделали вид, что выпустили — с точки зрения пропаганды суть та же. Даже открытие зала аркадных автоматов — дело политической важности, поэтому без участия начальства оно немыслимо.

Зато Ким Чен Ын владеет магией, недоступной его западным коллегам. Потому что ни президент США, ни американский сенат не в силах приказать компании Activision изготовить экшен под заказ. А лидер КНДР ещё как может. Ребёнком он полюбил мультфильмы «Мальчик-генерал», рассказывающий о приключениях юного полководца в царстве Когурё, но когда сериал закрыли — очень огорчился. Наследная власть помогла восстановить справедливость: по указу верховного главнокомандующего аниматоры засели за новые эпизоды фильма (заказ довольно скромный — 50 серий), а разработчики принялись усиленно кодить приложение для смартфонов. Сегодня игра — северокорейский хит. Скачать её можно в специальных пунктах через Bluetooth. Как тебе такое, Илон Маск?

А если без шуток, то наверняка любой мало-мальски адекватный человек понимает: железный занавес — путь в тупик. Потому что приводит он к выдаче чужих технологий за свои, к появлению чёрного рынка с низкопробными бутлегами, к убогим потугам на творчество, к превращению развлечений в инструмент пропаганды. И чтобы не наделать собственных ошибок, достаточно посмотреть на чужие — с интернетом это проще простого.