Не только кишки и «графон»: что нужно знать о главной игре весны

Один из главных сериалов Sony меняет антураж, обновляет геймплей и даже характер героя, а за мутацией франшизы следят все, кто хоть немного интересуется играми. Но среди восторгов порой слышно ворчание: дескать, верните Олимп и титанов, кому нужна попса про викингов и фэнтези с гномами? Если вы разделяете это мнение, то ошибаетесь. Потому что студия Santa Monica не халтурит: формула God of War наконец-то нашла идеальную почву, а в Скандинавии Кратосу самое место. И сейчас мы вам это докажем.

Бог войны приехал драться

Конечно, мифы севера и юга в чём-то похожи. Боги всё так же подвержены страстям, упиваются властью, манипулируют смертными и сражаются с силами хаоса. Предки шведов и датчан наделяли своего повелителя Одина такой же мудростью, какой обладал в представлении греков Зевс, описывали эпические подвиги героев и тоже верили в трёх хозяек судьбы — аналогичных Мойрам, которые встречались нам в God of War II. В этом смысле для Кратоса мало что изменилось — он, равно как и любой геймер, может разглядеть знакомые черты в новой обстановке.

Но всё-таки обе вселенных радикально отличаются. Они разделены не только пропастью лет, километров и градусов по Цельсию, но также взглядами на жизнь и предназначение человека. Если Греция издревле элегантна, жизнерадостна и общительна, то Скандинавия, наоборот, угрюма. Она поощряет замкнутый характер, мрачные фантазии о смерти и конце света, желание добыть славу для себя лично, а не ради небожителей или своего народа. Это Геракл мог среди прочих подвигов тырить яблоки и чистить конюшни, а герои викингов преуспевают исключительно в войне и грабительских походах. В общем, не зарубил врага — не мужик.

Даже боги порядка (или асы) начали творчество с кровопролития: убили ледяного великана Имира, собрав из его останков Мидгард — один из девяти миров, объединённых ветвями гигантского ясеня Иггдрасиля. При этом из убитого вытекло столько крови, что захлебнулось всё его потомство, кроме Бергельмира, от которого произошли йотуны — аналог знакомых по God of War титанов. Установление порядка невозможно без побоищ: первая война во вселенной состоялась между асами из Асгарда и богами плодородия ванами из Ванахейма, о чём рассказывают видео, выпущенные в качестве преамбулы к игре.

Сражения и заложили фундамент того мира, куда Кратоса занесла нелёгкая. Здесь правит бог войны Один, собирая в чертогах Валгаллы души лучших бойцов — эйнхериев, а вовсе не праведников, заслуживших рай добрыми делами. Да и посмертное турне предлагают своеобразное: день бьёшь морды — день пируешь. Стоит ли удивляться, что именно эта атмосфера магнитом притянула к себе спартанца? И что всюду тот встречает свидетелей битвы, сделавшей Мидгард таким, каким он представлен в игре: мрачным, суровым, подчинённым единому порядку.

Например, среди новых знакомых героя — йотун Мимир, этакий гид по игровой вселенной. После перемирия между богами этот персонаж был выдан ванам в качестве заложника, но те его обезглавили, заподозрив в шпионаже. А останки отправили обратно в Асгард, где Один забальзамировал голову, вдохнул в неё жизнь и с тех пор советовался с ней о важных решениях. Потому что Мимир, в отличие от своих собратьев, обладатель обширных знаний — до войны он охранял источник мудрости у корней Иггдрасиля и отнял у верховного аса глаз в обмен на глоток из родника.

Кратос и его сын Атрей беседуют с Мимиром

В древнегреческих же мифах ситуации, где самый светлый ум — и тот лежит в шкатулке, а вопросы мироустройства решает грубая сила, — скорее исключение, чем правило. Так что авторам предыдущих выпусков God of War пришлось сгустить краски: изобразить царство Аида как самую жуткую жуть, хтонических чудовищ сделать гротескными донельзя, а заодно выдумать гибель мира, которую античность с её жизнелюбием вообще исключала. Зато в скандинавском антураже сериал с его мрачностью и агрессией смотрится куда более уместно.

В чём сила, брат?

Ещё одна особенность нордической мифологии, которая делает её подходящей для Кратоса — это отношение к справедливости. В основной трилогии God of War герой ищет её на Олимпе, и, будь он персонажем поэм Гомера — сумел бы найти. Как Одиссей, вернувший после тяжких скитаний дом и семью. Но спартанца ждёт одно лишь разочарование: правды нет ни на земле, ни выше. Очень похоже на скандинавских богов, которые наказывают смертных не за грехи и даже не со зла, а просто потому, что могут. В такой системе координат нет места личностям вроде Афины или того же Одиссея, зато громила с секирой наперевес сориентируется в два счёта.

И ему будет с кого брать пример. Даже мудрейшему из асов, Одину, исландская сага о Вёльсунгах даёт неоднозначную характеристику. С одной стороны, он вручил конунгу Сигмунду чудесный меч, способный разрубить что угодно, а с другой — сломал дареное оружие во время битвы, что привело к поражению героя. Почему? Да просто так! Вы что, ждали доброго дедушку, который сидит в облаках и улыбается сквозь бороду? Хочешь доказать свою правоту — дерись лучше. Эта философия очень знакома поклонникам God of War.

Или взгляните на антипода Одина — Локи. Казалось бы, дерзкий мошенник и шут, да ещё и со скверным чувством юмора: однажды, чтобы рассмешить гостью, он привязал один конец верёвки к козе, а второй — к своему причинному месту. Сюжеты с ним разворачиваются по принципу гэга: он совершает преступление, затем получает нагоняй от начальства и второпях исправляется. Именно так вышло с возведением стен Асгарда, когда Локи подбил йотуна-каменщика требовать с асов солнце, луну и Фрейю в качестве вознаграждения за работу. Но сговор раскрыли и угрозами заставили хитреца сорвать график строительства — для чего бог превратился в прекрасную кобылицу и отвлёк коня, возившего камни. Дальнейшие подробности опустим.

Затем Локи остриг во сне красавицу Сиф. Всё бы ничего, но её муж Тор — уж больно решителен и скор на расправу. Так что горе-парикмахер обратился к гному по имени Брок с просьбой выковать золотые локоны, которые бы росли и развевались на ветру, будто настоящие. Мастер выполнил заказ, а Локи ударился в новую авантюру: поспорил с братом Брока Синдри, что тот не изготовит ничего подобного, поставив на кон свою голову. Чтобы помешать кузнецу, он превратился в муху и кусал гнома до крови, пока тот потел у наковальни. Но Синдри справился — сделал чудесный молот Мьёльнир. И когда Локи хитростью избежал расплаты, братья догнали плута и зашили ему рот.

Кратос в гостях у Брока

Забавно, да? Но пусть никого не обманывает комизм этих сюжетов и нелепость антагониста. Потому что в действительности Локи — предвестник апокалипсиса (или Рагнарёка). Лишь одно своё преступление он не сумел загладить — убийство всеобщего любимца Бальдра, за которое асы схватили злодея и заточили в гроте, где ему на лицо вечно каплет яд, причиняя невыносимые страдания. Но в назначенный час бог выберется из темницы — и тогда настанет конец света.

Важную роль в Рагнарёке играют дети Локи — три чудовища, выступающие врагами сил Асгарда в последней битве. Обманом закованный в цепи волк Фенрир вырвется из оков, чтобы сожрать Одина, огромный змей Йормунганд падёт от рук Тора, но успеет отравить противника ядом, а владычица мёртвых Хель приплывёт из ада на корабле под управлением её отца. Картина светопреставления будто взята из God of War III, хотя в греческом эпосе с его жизнелюбием подобному мраку нет места.

Кратос и Атрей с головой Мимира перед змеем Йормунгандом

Пазл собирается только если перенести действие сериала в мир, созданный в результате войны и от войны же гибнущий. Причём конец света должен произойти не из-за грехов людей или происков злых сил вроде дьявола. Нет, по предсказанию мир будет разрушен просто так. Видите ли, вот эти ребята жутко ненавидят тех, и рано или поздно они должны выяснить отношения, иначе не по-мужски. А когда дерутся боги, они ломают всё вокруг — логично? И не надо высасывать из пальца помешательство Зевса, сочинять историю о мести титанов, когда готовое решение лежит под рукой.

Кратос обретает себя

Мы привыкли видеть в спартанце сгусток агрессии, уничтожающий всё, чего касается, рвущий монстров на куски, а людей — на атомы. Хотя за водопадом из тестостерона изредка проглядывали неожиданные эмоции — скажем, попытки спасти дочь в Chains of Olympus или забота о Пандоре в God of War III — нюансы всегда терялись на фоне ярости. Что не удивительно, ведь прообразом героя послужил нацист в исполнении Эдварда Нортона из «Американской истории Х», а внешность собрана Дэвидом Яффе из дикарских клише масс-культуры. Иронично, что наброски совпали с портретом варвара из Diablo II — по словам дизайнера, это чистое совпадение. Разве?

Варвар из Diablo II и первоначальный эскиз Кратоса

На настоящего грека из учебников истории Кратос действительно не похож, зато внешностью и поведением он здорово напоминает берсерков — воинов, которым викинги приписывали звериную силу и бешенство. Вот, например, как описывает сражение с их участием сага о Хервёр и Хейдрике:

«Сыновья Арнгрима вытащили мечи, стали кусать края щитов и впали в ярость. Они вышли по шестеро на каждый корабль. На борту же были столь хорошие воины, что все взяли оружие и никто не покинул своего места, и никто не произнёс слов страха. Но берсерки прошли от одного борта до другого и убили их всех. Затем, завывая, сошли они на сушу».

Конечно, чтобы придать Кратосу выразительности, разработчики превратили его в отражение Геракла, который тоже появляется в серии и выглядит как организатор подпольной качалки. Подобно греческому силачу, спартанец побеждает Лернейскую гидру, сражается с Цербером, освобождает Прометея, в приступе ярости убивает близких людей, возвращается с того света и, несмотря на противодействие высшей воле, обретает-таки бессмертие. Авторы взяли весь этот паноптикум и выкрутили на максимум, добавив кое-что от себя. Но античному герою без его биографии осталась участь завистливой гориллы — ну, не может быть двух Гераклов. В мифах и одному-то тесно.

Только перебравшись на север, Кратос становится самодостаточной и уникальной личностью, а его гнев находит достойное применение. Больше не нужно быть чьей-то тенью — пришло время обрести себя. Сотрудники Santa Monica подчёркивают эту перемену при помощи ребёнка, о котором герой заботится по мере сил. Хотя тут мифологический аспект смягчили: будь Атрей персонажем какой-нибудь исландской саги, батя пришил бы ему рукава рубашки к коже на боках — чтобы пацан учился терпеть боль.

Важная деталь, на которую стоит обратить внимание в образе Кратоса 2.0, — его новая экипировка. Клинки Хаоса уступили место топору Левиафану, который, словно молот Тора, бумерангом возвращается в руку владельца. И, поверьте, имя инфернального чудовища оружие носит не просто так. В сагах полным-полно легендарных копий, щитов, мечей — достаточно вспомнить Грам Сигурда или Тюрвинг, принадлежавший по преданиям князю Гардарики (Руси). Но где же топоры? Сказители действительно обходили это оружие вниманием, поскольку среди викингов оно пользовалось славой нечестного, но чертовски эффективного средства для убийств. Поэтому сколь-нибудь знаменитые топоры носили имена троллей. А король Олаф, которому саги приписывают подвиги сродни кратосовым, использовал секиру по имени Хель, то есть, по сути, Ад.

Нельзя одним махом раскрыть красоту мифов, описать Мидгард, Муспельхейм и другие миры из God of War, изложить истории с участием великанов, чудовищ, эльфов и гномов — всего, что вдохновило Джона Толкина на написание «Властелина колец». Особенно если учесть любовь разработчиков к деталям. Но лучше взглянуть на сериал под новым углом и понять, насколько уместен Кратос в антураже Скандинавии, чем зацикливаться на пустой ностальгии. Что бы ни говорили, здесь герой нашёл себя и свой дом — куда там роскоши Олимпа до бревенчатой хижины в Лихолесье.

Источник: 4pda.ru